Секреты закулисных профессий раскрывает Приморская сцена Мариинского театра
СюжетСпектакльОни не выходят на сцену и не купаются в овациях зрителей после спектакля. Эту честь они уступают артистам — и по праву. Но, восхищаясь оперой или балетом, мы, зрители, восхищаемся и их работой. Знакомьтесь — мастера закулисных профессий Приморской сцены Мариинского театра.
Сегодня наш собеседник — Сергей Александрович Чуров, начальник цеха постановочного освещения Приморской сцены Мариинского театра. Человек, который прольет свет на то, что надо. Или скроет в темноте…
Сергей Чуров. Фото: Илья Коротков. Приморская сцена Мариинского театра
Наше дело — электричество
— У вас интересная профессия, а где учат мастеров по свету?
— В нескольких театральных училищах, в школе-студии МХАТ имени Чехова, в РГИСИ… Но в целом отделений, где готовят таких специалистов, немного, а главное — все эти училища находятся за Уралом, в центральной России. Поэтому театры во всем ДФО, в Сибири часто испытывают нехватку квалифицированных кадров именно в этой области. Хотелось бы, что таких специалистов готовили здесь, я вот мечтаю, чтобы в будущем в филиале РГИСИ во Владивостоке было такое отделение.
Как правило, мастера по свету в театрах Дальнего Востока — это инженеры, люди технических профессий, которые прошли переквалификацию, учились на курсах, впитывали и искали информацию о своём деле… Я тоже инженер, окончил курсы технолога сцены, онлайн-курсы художника по свету и другие программы обучения проходил, в том числе по линии Союза театральных деятелей. Скажу так: в моей профессии надо постоянно учиться новому, постоянно.
— Сколько лет вы уже работаете в театре?
— В 2014 году я увидел объявление, что Приморскому театру оперы и балета требуются специалисты. И пришёл. Начал работать осветителем — и мне понравилось. Даже так — затянуло! Театр — как магнит, это удивительное место, одних людей он притягивает сильно и навсегда, а других отталкивает. Словно сам решает, кто ему нужен. Меня вот притянуло раз и навсегда. К 2020 году стал начальником цеха.
— Наверное, несмотря на техническое образование, вы всё же немного лирик, творческая натура?
— Может быть. С одной стороны, есть у меня это стремление всё разложить по полочкам, чтобы четко и ясно. С другой — люблю играть на гитаре…
Но на самом деле наш театр — это огромный механизм, в котором всё должно работать чётко, как часы. Тут тоже порядок должен быть, и причём очень серьёзный. Потому что — как ни странно — есть множество опасных факторов, про которые нельзя забывать. Мы чётко соблюдаем все инструкции по технике пожарной безопасности, по поведению на сцене во время спектакля. Знаете, наше хозяйство — электричество. А с ним не шутят.
Фото: Илья Коротков. Приморская сцена Мариинского театра
Не все фантазии мы можем воплотить
— Вы работаете на Приморской сцене Мариинского театра, получается, 10 лет. Изменилось ли оборудование, с которым вы работаете?
— Ну конечно. Это входит в мои должностные обязанности — внедрять в практику работы театра все новое и передовое в технике освещения сцены, следить за новинками на рынке осветительных приборов. Когда мы стали частью Мариинского театра, за этим стали особенно усердно следить. Тогда сразу были куплены новый пульт, оборудование, которое было сложно, но очень интересно осваивать.
— Как вы работаете с режиссёром спектакля, со сценографом? Насколько это тесное взаимодействие?
— Перед началом работы над спектаклем режиссёр и художник по свету проговаривают всю концепцию, всю суть произведения, рассматривают мизансцены, выбирают цветовую палитру, разрабатывают, если это нужно, световые эффекты. Художник предлагает режиссёру какие-то технические решения поставленных задач и в итоге они приходят к консенсусу, а затем начинается сама работа: подбирается световое оборудование, цвета светофильтров, электробутафория и другие необходимые приборы. Получив задание от художника по свету, начинает работать уже вся служба осветительного цеха. Они расставляют, подключают, фильтруют, направляют оборудование на необходимые участки сцены.
Далее идёт запись световых положений на пульте. Все детали, все мелочи оттачиваются на репетициях и прогонах, и вот так возникает законченное, завершенное световое оформление спектакля.
— И она окончательная?
— Это, конечно, зависит от режиссёра-постановщика. Бывает, что да: какое нашли решение, такое режиссёр и требует сохранить. А бывает наоборот — автор постановки хочет, чтобы она немного менялась с течением времени, была актуальнее, что ли, и добивается этого, расставив некоторые другие акценты или усилив восприятие той или иной картины светом.
— А можете ли вы сказать, например, так: извините, ребята, то, что вы хотите от цеха освещения, мы пока не в состоянии воплотить в жизнь?
— Да, конечно. Иногда приходится объяснять, что технической возможности воплотить именно эту фантазию пока нет. Всякое бывает.
И есть свой почерк
— И вам никогда не хочется — вы же все-таки творческая натура — добавить своего, сделать так, как вы видите?
— Любой художник по свету добавляет немножко от себя. Это же как почерк, это стиль художника, своя палитра.
Замечу, что театр — это живой процесс. И ни один спектакль не идёт сегодня так, как вчера. Каждый раз он другой. Разные солисты могут даже выходить из разных кулис, исполняя одну и ту же партию. Конечно, приходится подстраиваться, но в этом же и суть, и прелесть театра, что он живет здесь и сейчас.
— В чём заключается задача мастера света? Подчеркнуть что-то в спектакле, атмосферу создать, добавить спецэффект?
— И то, и другое. Ну, а первостепенная задача — осветить артистов и декорации. Ведь что позволяет сделать освещение? Выявить объёмы, фактуры, передать живописные нюансы, создать иллюзорные эффекты тех или иных материалов, и ткани даже. Трансформировать их цвет с помощью света. Простой пример. Если мы будем светить синим светом на синюю же ткань, то она будет выглядеть намного ярче. А если направить на неё другого цвета свет, станет визуально тусклее.
Также подбирается художественный свет, выражающий, подчеркивающий роль персонажа. Характерное освещение может акцентировать появление какого-либо героя или даже упоминания о нём. Театральным светом можно выразить символические понятия и идеи — тревогу, угрозу, счастье, войну, мир… Война, например, это красные тона, тёмные. Болезнь — зеленые, жёлтые. Нужный свет в нужный момент подчеркивает смысл и атмосферу происходящего на сцене.
Также мы можем акцентировать тот или иной поворот сюжета. Высветить героя — на него будут направлены все взгляды. Затемнить — он будет незаметен.
— Знаете, мне сейчас вспомнилась кинолента «Карнавальная ночь» (12+), в которой один из героев -Гриша — направлял луч света прожектора на Леночку Крылову на сцене…
— Да, мы и сейчас так делаем. Несмотря на всю новую технику, на цифровые технологии, ручной труд из жизни мастера по свету никуда не делся, хотя его и стало меньше.
Пять сотен приборов
— А ваше осветительное хозяйство в театре — большое?
— Комплекс у нас достаточно большой, потому что и театр не маленький. Порядка 160 приборов находится только в зрительном зале. Более 300 приборов находятся на сцене. Это и приборы на планшете, которые мы переставляем вручную. В Малом зале около сотни приборов. Вот и считайте, всего получается более пяти сотен. И из всего этого оборудования только 20 процентов примерно — интеллектуальные приборы, которые можно направлять с пульта.
А все остальные — ручные. И нужно вовремя поставить фильтр, направить прожектор в нужную точку…
— Получается, что, когда идёт спектакль, мастера света, и вы в том числе должны пристально наблюдать за сценой, находиться на рабочем месте?
— Именно так. У нас многоуровневый контроль. И если вечером спектакль, уже с утра приходит смена. Бригадир-старший смены, досконально знающий спектакль, проверяет все приборы, руководит направками. Художник по свету проверяет каждую картину спектакля, что-то корректирует.
— Сколько вообще человек из вашего цеха работает на одном спектакле?
— Примерно 10. Вообще наш цех — 28 человек. Осветители. Старшие смены. Регуляторы, которые работают за пультом. Специалисты по ремонту и обслуживанию осветительной аппаратуры. Участок видеопроекции — тоже наша епархия, хотя в некоторых театрах эту службу иногда относят к другим цехам. Но я считаю, это правильнее, что мы объединены в одном цехе. Потому что видеоконтент спектакля — это тоже часть визуального решения, мы вместе должны работать. Где-то свет бывает, перебивает видео, где-то наоборот. И мы обязаны прийти к общей гармонии.
— Используются ли в вашей работе цифровые технологии?
— Да, я уже говорил. Новые световые пульты, которые работают, как компьютеры, они во многом облегчают нам работу, но далеко не всё управляется с такого пульта. Цифровые технологии — это больше к службе видеопроекции, они занимаются видеомэппингом (это направление в аудиовизуальном искусстве, представляющее собой 3D-проекцию на физический объект окружающей среды с учётом его геометрии и местоположения в пространстве. Эта техника позволяет добавлять дополнительные измерения, оптические иллюзии и заставлять статические объекты двигаться — прим.ред.) и рендерингом (это процесс обработки изображений или последовательности из изображений с помощью специальной компьютерной программы. Специалист создаёт трёхмерную модель в определённой 3D-программе, после чего запускает рендер для преобразования изображения в формат 2D).
У нас нет в театре спектаклей, в которых использовалась бы только видеопроекция — вместо декораций и так далее. Наши спектакли красивы, потому что там есть и объёмные декорации, и видеоэффекты, и свет… Например, в «Тысяче и одной ночи» (12+) много видеоконтента, динамичные декорации, дымовые эффекты… С этим хоть и сложно, но очень интересно работать!
— Может ли мастер театрального освещения испортить или улучшить спектакль светом?
— Первое, что зритель видит на сцене, — свет. И неправильный свет может загубить спектакль запросто. Тут сделать аляповато, там подслеповато, здесь не будет видно солиста, там акценты расставлены неверно, или освещено не то место, где происходит действие, а кулиса или ещё что… И впечатление от спектакля — даже при самом чудесном вокале солиста или великолепной хореографии — будет испорчено.
И в то же время постановку, может быть, слабоватую по сути, можно высветить так, применить какие-нибудь сценические эффекты, что пойдут мурашки по коже. И зритель скажет: да, это класс!
Сцены из балета «1000 и одна ночь». Фото: Илья Коротков. Приморская сцена Мариинского театра
Чем сложнее, тем интереснее
— Случаются ли у вас форс-мажоры?
— Конечно. Всякое бывает. Скачок напряжения — и что-то выходит из строя…
Бывает: две минуты до начала спектакля, а оборудование не включается. И тогда все включаются, стараются решить проблему. В этом наша работа! И решаем, и начинается спектакль, и никто не узнает, что в это время мастера нашего цеха выдыхают и улыбаются: смогли!
Конечно, мы не всесильны, и когда света нет, то его нет — и всё.
— Легко ли повторить созданное для спектакля световое решение на гастролях?
— Когда мы узнаем о предстоящих гастролях, стараемся получить максимум технической информации о площадке, на которой будет работать театр. В идеале — заранее я выезжаю на место, чтобы посмотреть, пообщаться с местным персоналом, сфотографировать, записать всё, что там имеется. Если же так не получается, то мы общаемся с коллегами удаленно: у меня есть список обязательных вопросов, которые необходимо задать принимающей стороне. Я всегда говорю, что успешные гастроли — это 90 процентов работы дома. Когда мы приезжаем на площадку, мы уже должны знать, какая у них аппаратура, где она располагается, какой пульт, какие силовые разъёмы на площадке.
Получив всю информацию, художник по свету прикидывает, что использовать, что как расположить. Готовится важный документ — световая план-схема освещения, лайтплот называется. Там расписано все до мелочей. Если какого-то оборудования на принимающей площадке нет, мы берём в аренду. Однажды во Владикавказ из Москвы везли, да, и такое было.
И всё равно, надо понимать, что воспроизвести свет так, как в родном театре, не получится. Не получится — и всё! Но максимально приблизиться к тем световым картинам, как это задумывалось при выпуске спектакля, художник по свету просто обязан.
— Как вам кажется, какой из спектаклей Приморской сцены Мариинского театра самый сложный — с точки зрения именно вашей специфики, вашего цеха?
— «Тысяча и одна ночь». Из опер — «Пиковая дама» (12+). Гениальная постановка Юрия Темирканова, там множество картин, каждая из которых требует особых световых акцентов. Спальня старой графини… Лебяжья канавка… Там много игры света и теней, очень красивый — и сложный в работе — спектакль. Но чем сложнее, тем интереснее! От такой работы получаешь удовольствие.
— Есть ли у вас какие-то профессиональные секреты?
— Особых секретов-то и нет. Наша работа основана на знании законов физики, светотехники, оптики. Главное — постоянно расти профессионально, много работать, посещать выставки, смотреть спектакли разных театров, шоу. С профессиональной точки зрения смотреть.
Да и вообще — просто наблюдать, как меняется свет, небо в течение дня. Вы же знаете, какие у нас во Владивостоке закаты бывают! Вот смотришь на эту красоту и думаешь: как же достичь такого эффекта на сцене, а вот этот закат отлично бы смотрелся в том или другом спектакле…
— Знаете, у меня вдруг всплыла строчка из Пушкина в голове: «Поверил я алгеброй гармонию»… Вы вот тоже — создаёте алгеброй гармонию, законы физики работают на вас, законы техники, а в итоге получается удивительное творческое произведение.
— Да, да, всё правильно, синтез техники и творчества — это и есть гармония в нашей профессии.
Ранее «Восток-Медиа» сообщало, кто в театре занимается производством трансформеров.
Секретное место Владивостока — здесь делают трансформерыУзнать подробнее
Утром чернокожий, вечером китаец: что умеют гримёры приморской МариинкиУзнать подробнее#Новости#Спецпроекты#Культура#Владивосток#Спектакль#Свет#Приморская сцена Мариинского театра#Приморский край
Источник: vostokmedia.com
